Общеизвестно, что Владимирский край в конце XVIII столетия стал родиной офенского промысла. Зародился он в Ковровском уезде в селах и деревнях так называемого Алексинского угла (села Алексино, Шапкино и Лучкино с приходами), а потом распространился на другие населенные пункты Ковровской и Вязниковской округи. Офеня и коробейник — слова-синонимы. Офенями странствующие торговцы называли себя сами, а коробейниками их прозвали в народе, потому что свой немудреный товар — платки, ленты, женские украшения, иконы, книги, зеркала, мужские картузы и кушаки и тому подобное офени обычно переносили в лубяных коробах на своих плечах.

Появлению офенского промысла способствовала малоплодородная земля, вследствие чего помимо занятий сельским хозяйством крестьянам требовалась подработка для того, чтобы прокормить свои семьи. Однако для многих такая подработка со временем стала основным видом их деятельности. Сегодня, пожалуй, о коробейниках лучше всего напоминает романс «Коробушка» («Ой, полным полна коробушка…») Якова Федоровича Пригожева на стихи Николая Алексеевича Некрасова.

Историю офенского промысла подробно изучил в XIX веке владимирский историк, археолог и краевед, а также высокопоставленный губернский чиновник уроженец города Коврова коллежеский советник Константин Никитич Тихонравов, опубликовавший в 1855 году подробную статью на данную тему. К.Н. Тихонравов также составил словарь искусственного офенского языка, на котором коробейники общались исключительно между собой с целью недопущения посторонних в тайны своей коммерции. От офенского языка, именуемого феней (ученые называют его еще «суздальским наречием», так как прежние центры офенства до учреждения Владимирской губернии в 1778 году по большей части входили в прежний Суздальский уезд), частично произошел позднейший блатной жаргон.

В течение длительного времени работа К.Н. Тихонравова, современника офеней, считалась классической и едва ли не единственной в своем роде. И вот, как выяснилось совсем недавно, существует и другая статья об офенях примерно того же времени. Ее автором является священник Успенской церкви села Хотимль Ковровского уезда (это село находилось на границе Ковровской и Вязниковской округи) Петр Матвеевич Орлов. Он написал записку «Об офенях в Ковровском уезде Владимирской губернии и о языке их», которая была отправлена 12 сентября 1854 года в Санкт-Петербург в Императорское Русское географическое общество. А в фонде этого общества в Российском государственном историческом архиве этот документ находится до сих пор и еще никогда не публиковался.

Его копия имеется в Президентской библиотеке имени Б.Н. Ельцина. И архив и библиотека находятся в Санкт-Петербурге. Находка записки Орлова стала маленькой научной сенсацией, тем более что она была написана на год раньше статьи Тихонравова.

Записку П.М. Орлова обнаружила петербургская исследовательница Галина Георгиевна Юдина, которая ранее неоднократно приезжала в Ковровский район и принимала участие в Стародубских краеведческих чтениях. Сотрудниками музея Ковровского района был собран материал о самом Орлове. Сын диакона Петр Матвеевич Орлов родился в Куземском погосте Меленковского уезда в 1824 году (он был почти ровесником К.Н. Тихонравова, появившегося на свет в 1822-м), в 1848-м окончил Владимирскую духовную семинарию, а потом в течение пяти лет служил учителем Владимирского духовного училища. В 1853 году епископом Владимирским и Суздальским Иустином (Михайловым) он был рукоположен во священника к Успенской церкви большого торгового села Хотимль, которое позже стало волостным центром. В Хотимле иерей Орлов прослужил 23 года и скончался 3 июня 1876 года в том же селе в 52-летнем возрасте.

В числе прихожан священника Орлова было много крестьян-офеней (в том числе, предки писателя А.П. Чехова по материнской линии), которые, как он указывал, занимаются «торговлей по чужим сторонам и составляют особенное сословие торгашей, известных под именем офень».

«Почти все офени возвращаются из дорог только к августу месяцу, а в первых числах сентября обратно отправляются к своим местам, частью для собрания долгов, а частью для прикупки товара в Москву», — писал П.М. Орлов. — «Короткое их пребывание в своих домах служит немалым препятствием к изучению их языка, характера и степени развития умственных и нравственных способностей».

Вот фрагмент записки священника Орлова об офенях, составленной 164 года назад и публикуемой впервые:

«В характере офень отмечается хвастовство, если с ними говорит человек домоседлый; гордость, если к ним относится человек бедный; желание обмануть, если они у человека богатого и прямое плутовство, если они в отношениях с человеком достаточным и доверчивым. Но в обращении между собой и с знакомыми коротко они обходительны и добры.

Характер же жителей-домоседов описываемого мною околотка большею частью простой, редко разве встретишь человека с характером грубым или заносчивым, но и подобные черты характера обнаруживаются только при сборах податей, при наряде поправлять дороги, межевать с землемером земли, идти на сход в волостное правление и подобных случаях.

Относительно нравственности офень судить трудно. В своих селениях и семействах они скрытны. Дома отличаются воздержанностью, а в дорогах нередко, по их выражениям, бывают разгульны и к своим хозяевам-купцам возвращаются иногда (разумеется, только некоторые) и без товара, и без денег. Такие разгулы теряют к себе доверенность и остаются большею частью навсегда домоседами. Во время пребывания своего в домах они набожны; каждый праздничный и воскресный день бывают в храме; при отправлении в дорогу все считают обязанностью отслужить по несколько молебнов в храме о благополучном отъезде и счастливом возврате домой.

Этим распоряжается артельный приказчик. Все они, как начетчики, охотники до церковных книг богослужебных и нередко вывозят оные из дорог для чтения в домах. Подобные начетчики есть и между домоседами. Жаль одного, что они читают, по большей частьи, без понятия. На словах домоседы всегда готовы с услугами каждого, но на деле – малорасторопны и ленивы. Крестьянин-домосед, особенно в казенных селениях, имеет малую запашку и почти всегда в нужде, но к другому работать не пойдет – скажет: свое убрать едва ли успею.

Наклонность к спиртным напиткам замечается во многих: чего крестьянин не сделает для другого за деньги, то с готовностью исполнит за стакан вина. К старикам почтительны все, исключения очень редки».

Отец Петр Орлов также составил словарь офенского языка, хотя и меньший по размеру, чем К.Н. Тихонравов. Вот некоторые записанные им слова: бухарник – стакан (отсюда, кстати, жаргонное слово «бухать»), жулик – ножик, клёво – хорошо, лох – мужик, лепни – платки (отсюда блатное название пиджака — «лепень»), пащёнок – ребенок, самодур – самовар, смастырить – сделать, хило – нехорошо.

«Ходят между жителями замысловатые пословицы, но я не мог узнать их подлинного значения или случая, по которому какая пословица первоначально была сказана, и потому не представляю их до будущего времени», — писал Орлов, однако эти пословицы им, к сожалению, так и не были записаны, или же эти записи до нас не дошли.

Находка ранее неизвестной записки священника П.М. Орлова о ковровских офенях была сделана в ходе реализации Историко-краеведчским музеем Ковровского района проекта на создание новой музейной экспозиции «Офени: загадка ковровских коробейников». В ближайшее время увидит свет новая книга музея «Офени: загадка ковровских коробейников». В книге в качестве приложений и будет в первый раз полностью опубликовано исследование П.М. Орлова об офенях, а также и статья К.Н. Тихонравова, первое издание которой давно стало библиографической редкостью.

На иллюстрациях:

1. Заголовок архивного дела со статьей П.М. Орлова
2. Первый лист записки Орлова об офенях
3. Одна из страниц словаря офенского языка, составленного Орловым
4. Успенская церковь села Хотимль, настоятелем которой был священник Петр Орлов
5. Н.А. Кошелев. Офеня-коробейник. 1865 г.
6. Константин Никитич Тихонравов